Главным редакторам владимирских медиа об этом стало известно, когда они были все вместе на одном мероприятии. Все они встали и почтили память Николая Николаевича минутой молчания.
Коллектив «ВВ» скорбит и выражает самые искренние соболезнования родным, близким и друзьям Николая Николаевича. Мы также предлагаем вашему вниманию текст Саши Карпиловича, председателя Союза журналитсов области, который хорошо знал и любил Соловьева.
19 апреля в городе Вязники мы простились с Николаем Соловьевым. О Николае Николаевиче Соловьеве всегда следовало говорить только хорошо или очень хорошо - и при жизни, и сегодня, в день прощания, всегда. Труженик, острослов, глубокий и безупречно честный человек, безуспешно пытавшийся походить на сибарита.
В 1965 году молотобоец леспромхоза Николай Соловьев принес в редакцию свою заметку, да так там и остался. Отпустить Соловьева было невозможно. Это уже затем, много лет спустя, мы, друзья-приятели, помирали со смеху от соловьевских баек, завидуя его таланту рассказчика. Выбери он эстраду, легко обошел бы Маменко и Задорнова, но Соловьев стал журналистом - прекрасно владеющим русским языком, умеющим ясно выражать свои мысли и требующим уважения к нашей профессии.
Николай Соловьев редактировал вязниковскую газету «Маяк» четверть века. За годы его чуткого руководства газета выстроила собственный дом на улице Пушкинской, одной из первых во Владимирской области обзавелась компьютерами, под конец каждого финансового года имела на банковских счетах приличные деньги, а главное - была востребована вязниковцами.
Николай Соловьев знал, как удержать читателя. Он обеспечивал семитысячный тираж собственной харизмой, уворачиваясь от молота власти и наковальни спонсоров и умудряясь рассказывать правду. Местные говорили мне, что выписывают «Маяк» из уважения к редактору.
Однажды в интервью для книжки Союза журналистов Николай Николаевич Соловьев сказал, что самое неприятное ощущение, которого он хотел бы избежать, - падение с большой высоты. И уточнил: особенно во сне. Свою редакторскую высоту Соловьев не сдал. В 2010 году, незадолго до 70-летия, он оставил редакторский кабинет и попытался увлечь себя писательскими трудами, но все равно жил газетой, являясь, наверное, ее самым разборчивым читателем. С того времени в «Маяке» сменилось три главреда, действующий, даст бог, задержится, но две недели назад, когда мы приехали в Вязники на 100-летие «Маяка», каждый выступающий вспоминал о Соловьеве.
Николая Николаевича на юбилее не было: он уже тяжело болел и не выходил из дома. Отговорив юбилейные речи, мы бросили стол и поехали к нему. И увидели все того же Соловьева, который в 1990-е занимал деньги у друзей, чтобы вовремя выдать зарплату журналистам, считал любимым праздником День знаний, на вопрос, каким он видится окружающим, отвечал: «Толстым и, вероятно, добрым», а про самые заветные мечты говорил так: «Мечты ровно две. Первая: я крепко сплю. Вторая: меня знают».
- Анекдоты не запоминаю, даже удачные, - сказал НикНик на прощание, - но готов рассказать при следующей личной встрече.
Мы встретились сегодня. Николай Николаевич Соловьев как будто бы крепко спал, а люди в зале прощаний на улице Ленина стояли так тесно, что было трудно дышать. В городе Вязники Соловьева знают все.
Александр КАРПИЛОВИЧ