В конце прошлого года в историко-архивном институте РГГУ состоялась презентация книг владимирского краеведения. Мероприятие прошло в рамках конференции «Встречи на Никольской», организатором которой является Союз краеведов России. Среди участников - председатель Союза краеведов Владимир Козлов и многолетний почетный председатель СКР, заслуженный профессор РГГУ, сын легенды ХХ века - знаменитого исследователя Арктики Отто Юльевича Шмидта Сигурд Шмидт. «ВВ» удалось побеседовать с ними обоими.
- Как вы считаете, играет ли краеведение решающую роль в культурной жизни провинциального города? Может ли оно как-то изменить или повлиять на культурную жизнь?Сигурд Шмидт: - Решающую роль краеведение здесь не играет, но поскольку его роль все более возрастает, оно влияет на определение уровня культуры и общественного сознания. Краеведение приобщает к культуре в том числе чиновников и разного рода руководящих деятелей, что немаловажно. Ведь без их участия сложно представить себе издание различных энциклопедий, а также организацию краеведческих мероприятий в школах и вузах. Как приобщать к краеведению? У меня была идея, с которой я выступал в печати, я от нее и сейчас не отказался ‑ учредить в регионах систему губернаторских и мэрских стипендиатов. В ближайшее время я вновь намерен вернуться к ней. Таким образом можно было бы поддерживать ребят, проявивших особый интерес к краеведению и желающих учиться по этому направлению. Ребята могли бы поступать в историко-архивный институт, а стипендию им платили бы региональные или муниципальные власти. В этом случае молодые люди смогут работать над темами по истории своего края на материалах Москвы. При всем при том, что на местах и так немало информации, в центральных фондах собран ценнейший материал. В итоге мы бы имели очень квалифицированных преподавателей - это вполне естественно, что выпускники будут обязаны отработать какое-то время в учебных заведениях.
- Вы много занимаетесь краеведением, и в частности москвоведением. По-вашему, как предмет краеведение в школах хорошо организовано?
С.Ш. - Это очень серьезный вопрос, и меня он очень волнует. И один из главных моментов здесь ‑ а кому преподавать? У нас это становится дополнительным занятием для преподавателей истории, а это неверно. Далеко не все преподаватели истории имеют к этому вкус, и уж подавно не все могут увлечь. Мне кажется, что краеведение должен преподавать тот, кто действительно любит свой край. Это может быть учитель литературы, это могут быть географ и биолог или даже физкультурник. И не обязательно в каждой школе иметь своего преподавателя. Было бы гораздо лучше, если бы один краевед преподавал в нескольких школах своего района. Очень обидно, что этот предмет делают факультативом, ведь он как раз и воспитывает ту «нравственную оседлость», о которой писал еще Дмитрий Лихачев.
- Вы часто бывали во Владимирской области. Какой памятник здесь вам ближе всего?
С.Ш. - В свое время меня совершенно поразил своим видом храм Покрова на Нерли, и до сих пор эти ощущения незабываемы. Тогда еще там были склонившиеся ивы, и стояла одна избушка, и никаких туристов там тогда не было. Я водил туда студентов, мы шли босиком по мокрому полю, студенты и преподаватели. Бывал я там в зимнее время, был и летом. С Владимиром меня многое связывает. Я очень люблю бывать во Владимире, сейчас я уже не могу так часто ездить. Так что все книги, которые мне подарили, останутся у меня на память о Владимире.
- Сегодня в вашей библиотеке появилась новая книга «Сто владимирских краеведов». Могли бы выделить кого-то персонально из этого списка?
С.Ш. - Я очень рад, что туда попала Ирина Григорьевна Порцевская, которая чрезвычайно много делала, и ей должны быть особо признательны за ее труд. Конечно же, это историк и археолог Николай Николаевич Воронин, с которым мне довелось вместе работать долгие годы.
- А что могли бы сказать о Москве?
С.Ш. - Я очень люблю, если можно так сказать, остатки моего района, Арбата. Всю жизнь живу в районе Арбатского переулка. Моя мечта ‑ превратить Арбат в улицу культуры. Если же говорить о памятниках вообще, то я не видел ничего подобного ни по архитектуре, ни по местоположению, чем дом Пашкова. Это удивительный пример того, как архитектура допетровской эпохи может соотноситься с великими образцами классицизма. В Москве ведь никогда не было единого стиля в архитектуре.
- Как вы оцениваете результаты деятельности владимирских исследователей?
Владимир Козлов: - Очень позитивно. Самые активные и яркие ежегодные краеведческие конференции происходят именно во Владимире, в областной библиотеке, куда съезжаются очень много людей. Во Владимирской области еще Ириной Григорьевной Порцевской и Валентиной Ивановной Титовой были заложены серьезные традиции общественного краеведения. То есть уже тогда в исследовательский процесс вовлекли не только специалистов из Владимира, но также из городов и районов области. Так что Владимирское общество ‑ это в том числе и самодостаточные и самостоятельные общества в районах, которые вносят серьезный вклад в науку. И школьное и библиотечное, музейное, литературное краеведение там достаточно серьезно представлено.
- Как можно избежать ошибок в краеведческой литературе, ведь эти издания доступны самому массовому читателю? И ошибки потом тиражируются…
В.К.: - К сожалению, сегодняшний опыт ‑ это некрасивый пример для вузовской науки. Но дело в том, что краеведение ‑ это в том числе и народное движение, где вполне может сыграть роль и необразованность у некоторых исследователей местной культуры. Мы в Союзе краеведов России добиваемся, чтобы краеведение было на уровне современной исторической, географической, филологической науки, любой научной отрасли. Краеведение, с нашей точки зрения, - это серьезное, комплексное изучение местного края. Поэтому мы тоже боремся за то, чтобы не было ошибок, погрешностей. Но делать это сейчас крайне тяжело. Потому что сейчас любой человек, который имеет тысяч пятьдесят рублей, может издать малым тиражом свою книжку в двести страниц. Вот эта легкость доступа к издательскому делу говорит о том, что очень много графоманов не только среди краеведов, но и среди любых отраслей науки проникают в издательский процесс. Сейчас разрушена книготорговая сеть, и магазины принимают любые книги. В такой ситуации все краеведы должны очень серьезно анализировать и оценивать эти ошибки, хотя это очень тяжело. Это одна из краеугольных проблем современного краеведения и современной истории вообще.
- Чем сегодня живет российское краеведение?
В.К. - Российское краеведение живет единой страной, единой с точки зрения границ, и патриотизмом, потому что краевед ‑ это патриот и малой своей родины, и большой. Краеведение ‑ это тот обруч, который еще объединяет остатки бывшей российской империи. Это также краелюбие, любовь к своим традициям, своему народу и, может быть, желание воспитать подрастающие поколения именно в этой любви, а не в любви к каким-то западным новшествам.
- То есть у него есть перспективы, несмотря на трудности?
В.К. - Я думаю, что краеведение ‑ это государственное дело. И у него, несомненно, есть все перспективы. Краеведы и государство должны стать союзниками. Ведь как сделать так, чтобы люди не переезжали в массовом порядке в большие города, а оставались жить на местах? Важно сделать жизнь в малых городах насущной потребностью людей, чтобы жить там было интересно. Большие города портят людей, мы это знаем, так как многие из нас из провинции. В данной ситуации в провинции можно многое сделать. Краеведение оставляет людей с корневой системой на местах, и эти люди нам нужны. Краеведы должны бороться за то, чтобы везде, где есть корни, где есть традиции, могилы наших предков, памятники культуры, они должны существовать, обнимать всю Россию.